(Россия.Особое мнение) 22 июля 2014
Какими могут быть экономические последствия политических кризисов, переросших в военные столкновения и затяжные войны?
Чтобы ответить на этот вопрос, следует проанализировать несколько вооруженных противостояний конца XX — начала XXI веков и сделать из них экономические выводы.
Цель: выяснить, какие уроки нужно извлечь из чужих просчетов и каких ошибок не стоит допускать. Проанализируем причины и последствия.
За основу взяты три военных сценария в исторической последовательности. Это война в Югославии, повлекшая множество человеческих жертв и распад страны, в Грузии (была краткосрочной, но вылилась в захват части территории) и Сирии (затяжное противостояние, продолжающееся до сих пор).
____________________________________
Югославия: тотальный распад
Из войны в Югославии 1991–1995 гг. экономисты сделали один вывод: ее первопричиной послужил экономический кризис. Именно из него расцвела межнациональная рознь, которая погубила жизни десятков тысяч людей, а не наоборот. Эти версии выдвигали разные эксперты, но доказал их канадский экономист Мишель Чосудовский. Зарождаться югославский кризис начал едва ли не сразу после смерти президента Тито в 1980-х, когда экономику стали быстро переводить с социалистических на капиталистические рельсы. Долгие годы она строилась по принципу финансирования более сильными регионами отстающих и работала весьма успешно — до 1980-го Югославия показывала среднегодовой рост ВВП в 6%. Все рухнуло после того, как совершенно нерыночную экономику попытались перевести на принцип окупаемости (каждого региона) и жесткой экономии.
Под эту перестройку Югославия первой из социалистических стран получила кредит МВФ, но подписалась под жесткими условиями. Два ключевых постулата — замораживание зарплат госслужащих и тотальная ликвидация всех компаний, находящихся на грани банкротства (на 30-й день после неплатежей по долгам), государство больше не тратилось на их спасение. Новых производств не создавалось, поскольку стремительно падало потребление населения (из-за низких зарплат и пособий им нечего было тратить) и отсутствовала кредитная поддержка со стороны государства. Из-за всего этого только с 1989-го по 1990 год в стране было закрыто более тысячи компаний и уволено 600 тыс. югославов, промпроизводство рухнуло на 21%, а ВВП — на 7,5%. Во время второй волны закрыли почти 2,5 тыс. промышленных предприятий, валовый продукт сократился на 15%, а на улице оказалось 1,3 миллиона рабочих.
«Наступил 1991 год, реальная заработная плата находилась в свободном падении, социальные программы были свернуты, безработица стремительно росла. Одним махом реформаторы устроили окончательный крах федеральной финансовой структуры Югославии и нанесли смертельный удар по ее политическим институтам. Перерезав финансовые артерии между Белградом и республиками, «реформы» подлили масла в огонь сепаратистских тенденций, которые и без этого подпитывались как экономическими факторами, так и этнической рознью, что фактически и предопределило раскол страны. Спровоцированный МВФ бюджетный кризис создал экономику «свершившегося факта», которая проложила путь к формальному отделению Хорватии и Словении в июне 1991-го», — заключает в своем экономическом труде Мишель Чосудовский.
Во время войны экономика Югославии разваливалась на части. Она познала и гиперинфляцию (более 3000%), и тотальную безработицу (свыше 70%), и спад производства — по последним обнародованным данным, на 21%. Вместо югославского динара (в 1980-е годы на черном рынке его курс к доллару был 1,45–1,5) у каждой из откалывающихся стран появлялись свои денежные единицы, которые практически мгновенно девальвировали: сначала появлялись банкноты в сотни тысяч и миллионы, а затем проводились деноминации (с купюр «срезали» нули).
К слову, четыре из шести бывших югославских республик на текущий момент сохранили национальные валюты: Хорватия — кун (текущий курс к доллару составляет 5,63), Сербия — динар (67,7), Босния и Герцеговина — конвертируемую марку (2,5) и Македония — денар (45,5). Лишь две перешли на евро — Словения и Черногория: благодаря промышленному потенциалу (перерабатывающая, химическая промышленность, черная металлургия) и активному развитию туризма (в случае с Черногорией) они смогли быстрее бывших собратьев стабилизировать свои экономики после снятия торгового эмбарго и санкций ООН, примененных мировой общественностью в ответ на военные действия.
Сирия: жизнь в дефолте
Экономику Сирии, держащуюся на экспорте нефти и сельском хозяйстве, война подкосила под корень. Согласно подсчетам Международного энергетического агентства, из-за международных санкций добыча нефти в стране сократилась почти втрое. Серьезный ущерб был нанесен предприятиям: особенно после того, как боевики разграбили около 1000 фабрик и предприятий в торгово-промышленном центре Алеппо (оборудование было вывезено).
За три года войны из успешной страны с приростом ВВП в 6% Сирия превратилась в депрессивный регион, где экономика за год теряет более 22%. Деньги печатаются, как фантики, а потому стремительно растет инфляция — на 50% и падает курс нацвалюты — сирийский фунт подешевел относительно доллара с 68 до 160. «Значительная часть банков там просто не работает. Они не могут осуществлять кредитование и нормально обслуживать клиентов. Очень сильно выросло обращение наличных денег в стране, как результат — гиперинфляция», — подчеркнул Александр Охрименко.
Бесконтрольная эмиссия фунта, скорее всего, продолжится и дальше, поскольку до окончания войны международные финансовые организации уровня МВФ не рискнут кредитовать воюющую страну. На текущий момент размер внешнего госдолга Сирии оценивают в $22 млрд, и большая его часть приходится на Россию — $10 млрд. «По сути, Сирия находится в состоянии дефолта, и это исключает предоставление ей новых кредитов, тем более со стороны международных финансовых институтов. Текущий размер долга страны равен объему экспортных поступлений страны в течение пяти лет. Она потеряна для всех международных финансовых рынков», — вынесло приговор Сирии британское издание The Economist.
Но страна продолжает жить. Она не развалилась и ясно, что при окончании войны она сможет достаточно быстро восстановить свою экономику.
Грузия: остановившееся падение
Война 2008 года нанесла серьезный ущерб экономике Грузии. Как только начались боевые действия против российских войск в Южной Осетии и РФ ввела торговое эмбарго в отношении грузинских товаров, резко упал экспорт: если в 2003–2005 гг., по данным Standard&Poor`s, он показывал ежегодный прирост на 36%, то потом просел до 8%. Грузия была очень зависима от РФ: до конфликта продавала России до 80% всего своего вина и 70% минеральной воды.
Как только началась война, ВВП Грузии просел с 9% до 2%, а в 2009 г. и вовсе началась рецессия. Предприятия закрывались из-за военных действий и отсутствия заказов, так что промпроизводство рухнуло с 35% до 6%, а безработица увеличилась с 13,3% до почти 17%.
Пришедший к власти благодаря революции роз Михаил Саакашвили решил спасать положение на кредитные деньги. За ними пошел к МВФ, Всемирному банку и Евросоюзу и получил, по меркам своей страны, солидную сумму — $4,5 млрд. Возвращать, правда, пришлось не все, а лишь $2,5 млрд ($2 млрд — это грант). Так что уровень госдолга хотя и удвоился, и дорос до 42% ВВП.
Без условий, конечно же, тоже не обошлось: кроме реформирования экономики, МВФ настаивал на тотальной экономии и сокращении зарплат госслужащих и отпускании курса лари. А это на фоне эмиссии лари практически сразу вылилось в рост цен — инфляция подскочила с 5% до 14%. Ударило по ним и взвинчивание расценок, регулируемых государством: например, проезд на общественном транспорте подорожал более чем в два раза, а цены на хлеб и мясо — в 2–2,5 раза. Спасло грузин лишь одно — они вовремя спохватились и, несмотря на рекомендации кредиторов, все-таки приостановили девальвацию своей валюты (курс стали держать искусственно): курс лари на тот момент просел относительно доллара лишь с 1,4 до 1,7. И кстати, на этом же уровне остается до сих пор.
Все усилия грузинского правительства оказались недостаточными, чтобы решить главную проблему страны. Это безработица и бедность. Но, как известно, осью успешной экономики, является социальная политика. Поэтому в развитых странах существенно повышаются расходы на образование, здравоохранение, пособия. В Грузии даже в кризисный период никаких изменений нет: за три года (2008–2010) доля бюджетных расходов на социальные нужды была 10,24% -12,7% от ВВП, что является низким показателем.
Социальные проблемы стали одной из предпосылок к отставке Саакашвили. Пришедшую ему на смену команду назвали пророссийской за то, что она сделала ставку на восстановление торговли с РФ. Это позволило немного поднять ВВП страны. В 2010–2012 гг. грузинская экономика прибавляла более чем по 6% и немного замедлилась лишь в прошлом году.
Украина
Экономическая ситуация на Украине, оставляет желать лучшего, однако пока далека от глобальной катастрофы — она пока не докатились до тотальной разрухи Югославии и Сирии. В то же время ей далеко до показателей Грузии, которая во время военных действий умудрялась демонстрировать хотя бы минимальный рост (до 2%). Украина же как была в рецессии на момент начала Майдана, так в ней осталась: если в апреле отрицательное значение ВВП было на уровне 1,1%, то сейчас уже достигло минус 3%. Из-за военных действий в восточных регионах и усугубляющегося экономического кризиса в стране промпроизводство упало на 7,4%. Все это происходит на фоне тотального роста цен (индекс инфляции с апреля поднялся с 2,2% до 11,6%), а гривна девальвировала с 10,9 грн/$ до 11,8 грн/$.
Украинские экономические эксперты уверяют, что спасти украинскую экономику может лишь скорейшее завершение военных действий.
Особое мнение, 22 июля 2014
Чтобы ответить на этот вопрос, следует проанализировать несколько вооруженных противостояний конца XX — начала XXI веков и сделать из них экономические выводы.
Цель: выяснить, какие уроки нужно извлечь из чужих просчетов и каких ошибок не стоит допускать. Проанализируем причины и последствия.
За основу взяты три военных сценария в исторической последовательности. Это война в Югославии, повлекшая множество человеческих жертв и распад страны, в Грузии (была краткосрочной, но вылилась в захват части территории) и Сирии (затяжное противостояние, продолжающееся до сих пор).
____________________________________
Югославия: тотальный распад
Из войны в Югославии 1991–1995 гг. экономисты сделали один вывод: ее первопричиной послужил экономический кризис. Именно из него расцвела межнациональная рознь, которая погубила жизни десятков тысяч людей, а не наоборот. Эти версии выдвигали разные эксперты, но доказал их канадский экономист Мишель Чосудовский. Зарождаться югославский кризис начал едва ли не сразу после смерти президента Тито в 1980-х, когда экономику стали быстро переводить с социалистических на капиталистические рельсы. Долгие годы она строилась по принципу финансирования более сильными регионами отстающих и работала весьма успешно — до 1980-го Югославия показывала среднегодовой рост ВВП в 6%. Все рухнуло после того, как совершенно нерыночную экономику попытались перевести на принцип окупаемости (каждого региона) и жесткой экономии.
Под эту перестройку Югославия первой из социалистических стран получила кредит МВФ, но подписалась под жесткими условиями. Два ключевых постулата — замораживание зарплат госслужащих и тотальная ликвидация всех компаний, находящихся на грани банкротства (на 30-й день после неплатежей по долгам), государство больше не тратилось на их спасение. Новых производств не создавалось, поскольку стремительно падало потребление населения (из-за низких зарплат и пособий им нечего было тратить) и отсутствовала кредитная поддержка со стороны государства. Из-за всего этого только с 1989-го по 1990 год в стране было закрыто более тысячи компаний и уволено 600 тыс. югославов, промпроизводство рухнуло на 21%, а ВВП — на 7,5%. Во время второй волны закрыли почти 2,5 тыс. промышленных предприятий, валовый продукт сократился на 15%, а на улице оказалось 1,3 миллиона рабочих.
«Наступил 1991 год, реальная заработная плата находилась в свободном падении, социальные программы были свернуты, безработица стремительно росла. Одним махом реформаторы устроили окончательный крах федеральной финансовой структуры Югославии и нанесли смертельный удар по ее политическим институтам. Перерезав финансовые артерии между Белградом и республиками, «реформы» подлили масла в огонь сепаратистских тенденций, которые и без этого подпитывались как экономическими факторами, так и этнической рознью, что фактически и предопределило раскол страны. Спровоцированный МВФ бюджетный кризис создал экономику «свершившегося факта», которая проложила путь к формальному отделению Хорватии и Словении в июне 1991-го», — заключает в своем экономическом труде Мишель Чосудовский.
Во время войны экономика Югославии разваливалась на части. Она познала и гиперинфляцию (более 3000%), и тотальную безработицу (свыше 70%), и спад производства — по последним обнародованным данным, на 21%. Вместо югославского динара (в 1980-е годы на черном рынке его курс к доллару был 1,45–1,5) у каждой из откалывающихся стран появлялись свои денежные единицы, которые практически мгновенно девальвировали: сначала появлялись банкноты в сотни тысяч и миллионы, а затем проводились деноминации (с купюр «срезали» нули).
К слову, четыре из шести бывших югославских республик на текущий момент сохранили национальные валюты: Хорватия — кун (текущий курс к доллару составляет 5,63), Сербия — динар (67,7), Босния и Герцеговина — конвертируемую марку (2,5) и Македония — денар (45,5). Лишь две перешли на евро — Словения и Черногория: благодаря промышленному потенциалу (перерабатывающая, химическая промышленность, черная металлургия) и активному развитию туризма (в случае с Черногорией) они смогли быстрее бывших собратьев стабилизировать свои экономики после снятия торгового эмбарго и санкций ООН, примененных мировой общественностью в ответ на военные действия.
Сирия: жизнь в дефолте
Экономику Сирии, держащуюся на экспорте нефти и сельском хозяйстве, война подкосила под корень. Согласно подсчетам Международного энергетического агентства, из-за международных санкций добыча нефти в стране сократилась почти втрое. Серьезный ущерб был нанесен предприятиям: особенно после того, как боевики разграбили около 1000 фабрик и предприятий в торгово-промышленном центре Алеппо (оборудование было вывезено).
За три года войны из успешной страны с приростом ВВП в 6% Сирия превратилась в депрессивный регион, где экономика за год теряет более 22%. Деньги печатаются, как фантики, а потому стремительно растет инфляция — на 50% и падает курс нацвалюты — сирийский фунт подешевел относительно доллара с 68 до 160. «Значительная часть банков там просто не работает. Они не могут осуществлять кредитование и нормально обслуживать клиентов. Очень сильно выросло обращение наличных денег в стране, как результат — гиперинфляция», — подчеркнул Александр Охрименко.
Бесконтрольная эмиссия фунта, скорее всего, продолжится и дальше, поскольку до окончания войны международные финансовые организации уровня МВФ не рискнут кредитовать воюющую страну. На текущий момент размер внешнего госдолга Сирии оценивают в $22 млрд, и большая его часть приходится на Россию — $10 млрд. «По сути, Сирия находится в состоянии дефолта, и это исключает предоставление ей новых кредитов, тем более со стороны международных финансовых институтов. Текущий размер долга страны равен объему экспортных поступлений страны в течение пяти лет. Она потеряна для всех международных финансовых рынков», — вынесло приговор Сирии британское издание The Economist.
Но страна продолжает жить. Она не развалилась и ясно, что при окончании войны она сможет достаточно быстро восстановить свою экономику.
Грузия: остановившееся падение
Война 2008 года нанесла серьезный ущерб экономике Грузии. Как только начались боевые действия против российских войск в Южной Осетии и РФ ввела торговое эмбарго в отношении грузинских товаров, резко упал экспорт: если в 2003–2005 гг., по данным Standard&Poor`s, он показывал ежегодный прирост на 36%, то потом просел до 8%. Грузия была очень зависима от РФ: до конфликта продавала России до 80% всего своего вина и 70% минеральной воды.
Как только началась война, ВВП Грузии просел с 9% до 2%, а в 2009 г. и вовсе началась рецессия. Предприятия закрывались из-за военных действий и отсутствия заказов, так что промпроизводство рухнуло с 35% до 6%, а безработица увеличилась с 13,3% до почти 17%.
Пришедший к власти благодаря революции роз Михаил Саакашвили решил спасать положение на кредитные деньги. За ними пошел к МВФ, Всемирному банку и Евросоюзу и получил, по меркам своей страны, солидную сумму — $4,5 млрд. Возвращать, правда, пришлось не все, а лишь $2,5 млрд ($2 млрд — это грант). Так что уровень госдолга хотя и удвоился, и дорос до 42% ВВП.
Без условий, конечно же, тоже не обошлось: кроме реформирования экономики, МВФ настаивал на тотальной экономии и сокращении зарплат госслужащих и отпускании курса лари. А это на фоне эмиссии лари практически сразу вылилось в рост цен — инфляция подскочила с 5% до 14%. Ударило по ним и взвинчивание расценок, регулируемых государством: например, проезд на общественном транспорте подорожал более чем в два раза, а цены на хлеб и мясо — в 2–2,5 раза. Спасло грузин лишь одно — они вовремя спохватились и, несмотря на рекомендации кредиторов, все-таки приостановили девальвацию своей валюты (курс стали держать искусственно): курс лари на тот момент просел относительно доллара лишь с 1,4 до 1,7. И кстати, на этом же уровне остается до сих пор.
Все усилия грузинского правительства оказались недостаточными, чтобы решить главную проблему страны. Это безработица и бедность. Но, как известно, осью успешной экономики, является социальная политика. Поэтому в развитых странах существенно повышаются расходы на образование, здравоохранение, пособия. В Грузии даже в кризисный период никаких изменений нет: за три года (2008–2010) доля бюджетных расходов на социальные нужды была 10,24% -12,7% от ВВП, что является низким показателем.
Социальные проблемы стали одной из предпосылок к отставке Саакашвили. Пришедшую ему на смену команду назвали пророссийской за то, что она сделала ставку на восстановление торговли с РФ. Это позволило немного поднять ВВП страны. В 2010–2012 гг. грузинская экономика прибавляла более чем по 6% и немного замедлилась лишь в прошлом году.
Украина
Экономическая ситуация на Украине, оставляет желать лучшего, однако пока далека от глобальной катастрофы — она пока не докатились до тотальной разрухи Югославии и Сирии. В то же время ей далеко до показателей Грузии, которая во время военных действий умудрялась демонстрировать хотя бы минимальный рост (до 2%). Украина же как была в рецессии на момент начала Майдана, так в ней осталась: если в апреле отрицательное значение ВВП было на уровне 1,1%, то сейчас уже достигло минус 3%. Из-за военных действий в восточных регионах и усугубляющегося экономического кризиса в стране промпроизводство упало на 7,4%. Все это происходит на фоне тотального роста цен (индекс инфляции с апреля поднялся с 2,2% до 11,6%), а гривна девальвировала с 10,9 грн/$ до 11,8 грн/$.
Украинские экономические эксперты уверяют, что спасти украинскую экономику может лишь скорейшее завершение военных действий.
Особое мнение, 22 июля 2014
Ссылка на текущий документ: http://belarus.kz/pages/print/1/2095
Текущая дата: 07.05.2024